«Основная установка отношения к окружающему характеризуется известной среди заключенных фразой: «не верь, не бойся, не проси». Что означает: надейся только на самого себя. Всякое проявление добра подчас расценивается просто как слабость. Характерна настороженность и недоверчивость. Вместе с тем находящимся в заключении свойственно обостренное мистическое чувство восприятия жизни». Читайте интервью епископа Дмитровского АЛЕКСАНДРА, председателя епархиальной комиссии по служению в местах лишения свободы

О задачах комиссии и проблемах тюремного служения владыка Александр рассказал в интервью сайту «Милосердие.Ru».

— Имели ли вы до своего назначения председателем комиссии опыт тюремного служения?
— Создание комиссии стало результатом двухгодичной работы в следственных изоляторах столицы. Два года назад Святейший Патриарх, поручил мне как своему викарию возглавить координацию той миссионерской работы, которая проводилась в тюрьмах нашего города. Дело в том, что московское духовенство, закрепленное за изоляторами, в силу своей приходской загруженности посещало тюремные храмы нерегулярно. Не было единого центра, который бы организовывал эту работу в Москве. Не везде проводилась работа на этажах около камер, далеко не каждый заключенный, написав прошение на посещение его священником, мог встретиться со священнослужителем, литургия совершалась от случая к случаю, материальной базой, необходимой для содержания нужд тюремного храма, оказывался только городской приход настоятеля домовой церкви в следственном изоляторе. В конце 2002 года на епархиальном совете города Москвы было предложено решать эту проблему на уровне московских благочиний. За каждым изолятором, а их в Москве шесть, было закреплено по два благочиния, ответственность за все направления деятельности тюремного служения была возложена на благочинных, которые должны были выделить из числа своих клириков пять человек для несения данного послушания. Таким образом, за каждым изолятором столицы было закреплено по десять священников, один из которых становился непосредственно координирующим миссионерскую работу, проводимую в изоляторе. Его непосредственной обязанностью становились текущие контакты с местной администрацией СИЗО и регулярная отчетность в проводимой работе как перед викарным епископом, руководящим тюремной миссией в столице, так и перед благочинными. Священникам была поставлена на вид необходимость более широкого привлечения мирян к участию в деле тюремного служения. Кроме того, благочинным было поручено привлекать для обеспечения материальных нужд тюремных храмов различные приходы благочиний.
То есть все было направленно на то, чтобы служение «в темнице сущим» стало общецерковной задачей. Мы поняли, что попечение о заключенных — дело всей Церкви, и что эту проблему необходимо решать «всем миром». И это касается не только Церкви, но и всего нашего общества, всех общественных институтов. Поэтому мы чувствуем необходимость чаще привлекать к обсуждению этой проблемы как церковные, так и светские средства массовой информации. Нельзя отгородиться от тех, кто находится «по ту сторону решетки», забыть о них, вычеркнуть их из жизни; нельзя переложить эту заботу на плечи двух-трех человек. Эта беда касается всех, все в ответе за них и за то, какими они вернутся в общество. Как говорил протоиерей Глеб Каледа (один из первых священников, переступивших в начале 90-х тюремный порог в столице): «наши тюрьмы, наши заключенные остаются с нами как наши кровоточащие раны и нам их лечить».
Сейчас, спустя два года мы можем говорить о том, что начало координированному и широкому общецерковному участию в деле христианского просвещения в Москве «в темницах сущим» положено. Результатом проводимой работы стало, в том числе, и создание епархиальной комиссии по вопросам социальной деятельности в местах лишения свободы. Ей будет поручено, своевременно реагировать на возникающие проблемы и внедрять те благие миссионерские начинания и инициативы, которые будут возникать или которые уже имеют место в том или ином пенитенциарном учреждении. Кроме того, комиссия займется теми вопросами, которые сложно урегулировать на уровне администрации изоляторов, для решения которых требуется непосредственно вести диалог с Управлением исполнения наказаний по городу Москве.

— Сколько сотрудников в комиссии? В ее состав входят только священники или есть и миряне?
— В состав комиссии вошли 13 клириков столицы, все они уже участвуют в тюремной работе и закреплены за тем или иным изолятором. Большинство из них являются старшими священниками, ответственными за тот или иной тюремный храм, поэтому регулярные их встречи друг с другом просто необходимы для координации их пастырского попечения заключенных и обмена опытом. Миряне непосредственно не участвуют в работе комиссии как, впрочем, и в других епархиальных комиссиях города, но все, кто в настоящее время в той или иной форме помогает священникам окормлять изоляторы или хочет в этом участвовать, могут проявить инициативу и высказать свои предложения и благие пожелания комиссии. Они будут всегда востребованы и учтены. Мы уверены, что активность мирян в помощи священнослужителям является необходимой составляющей общецерковного тюремного служения, и священники на приходах должны активней вовлекать своих прихожан в проводимую нами работу. Опыт показывает, что это находит отклик в сердцах пасомых, и мы получаем от них действенную помощь.

— Подмосковные колонии входят в сферу деятельности комиссии?
— Подмосковные приходы находятся в ведении митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, поэтому и те тюрьмы и колонии, которые расположены на территории московской области, окормляются священниками подмосковных приходов.

— Какие, на ваш взгляд, самые актуальные проблемы помощи заключенным?
— Наша помощь должна быть прежде всего духовной. Так как в Москве находятся только следственные изоляторы, то в миссионеркой работе необходимо учитывать специфику режима учреждения, которая существует в СИЗО. Здесь нельзя одновременно собрать подследственных из нескольких камер в тюремный храм. Не может быть устойчивой общины, так как контингент постоянно меняется, и тех, у кого состоялся суд, отправляют по этапу на место, где они будут отбывать свой срок. Поэтому наша задача — посеять в души этих людей первые семена, дать возможность встретиться с пастырем церковным, услышать Евангельское благовестие, узнать о Православной вере. Этому служит посещение священниками и мирянами тюремных коридоров, беседа через «кормушки» с заключенными, раздача православной литературы, крестиков и иконочек. Сейчас нашей задачей становится пополнение фондов библиотек христианской литературой. Чтобы в каждом каталоге, выдаваемом на руки заключенному, было несколько книг религиозной направленности, чтобы каждому заключенному стала доступна такая книга. В то же время наиболее эффективным видом церковной проповеди, охватывающим большее количество подследственных, является радиотрансляция православных передач. Опыт еженедельной часовой программы имеется в 5-ом изоляторе столицы. И хотя сама трансляция в своем техническом исполнении требует некоторого усовершенствования, мы надеемся, что это благое начинание будет распространено и на другие московские пенитенциарные учреждения. Этот проект потребует привлечения как материального ресурса, так и работы с руководством следственных изоляторов, и непосредственно согласование с Управлением исполнения наказаний по городу Москве.
То есть мы стараемся приспособить миссионерскую работу к тем условиям, которые нам диктует сам режим учреждений.

— Все ли московские СИЗО имеют храмы?
— В настоящее время во всех следственных изоляторах города существуют свои домовые храмы. Хотя в двух из них богослужения пока не совершаются. Это Покровский храм в Бутырской тюрьме, который сейчас находится в стадии реконструкции, и внутренние его параметры после ремонта будут максимально соответствовать историческим объемам храма в его дореволюционном прошлом, а также храм, наименованный в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радости», в новом следственном изоляторе № 4 на Вилюйской улице. В этом храме уже оборудован иконостас, закуплена утварь, и он приготовлен к освящению, которое и должно состояться в ближайшее время.

— Служите ли вы литургию в тюремных храмах? Есть ли особенности архиерейского богослужения в тюремном храме?
— Мне приходилось совершать Божественную литургию в храме иконы Божией Матери «Споручница грешных» в пересыльной Московской Краснопресненской тюрьме, освящать новопостроенный домовый храм при спецбольнице в следственном изоляторе № 1, более известном как «Матросская тишина», а также служить Божественную литургию в Покровском храме Бутырской тюрьмы в праздник Покрова Божией Матери. Этот праздник в Москве по благословению Его Святейшества стал в прошлом году . Надеюсь, что в будущем архиерейское богослужение будет совершаться во всех тюремных храмах города. Что же касается особенностей богослужения, то здесь каких-то принципиальных отличий быть не может. И в тюрьме православное архиерейское богослужение должно являть всю полноту благолепия церковной службы, и своей торжественностью и проникновенностью становиться миссионерской проповедью для всех, на нем присутствующих.

— Один священник назвал места лишения свободы духовным Клондайком. Как вы относитесь к такому определению?
— Согласно статистике, проводимой ГУИН в исправительных учреждениях, около 50-ти процентов заключенных проявляют интерес к религии, вместе с тем только около трех (а где-то — около пяти) процентов активно участвуют в религиозной жизни тюремных общин. Среди заключенных большинство таких, которые никогда не брали в руки Евангелие, в своей жизни, может быть, только несколько раз бывали в православном храме, многие некрещеные. И хотя грех часто ожесточает душу, и человек становится невосприимчив к Слову Божию и к голосу собственной совести, в то же время тяжелые условия, в которых находятся заключенные, и само ограничение свободы передвижения располагают к осмыслению своего существования, нравственному поиску и религиозному восприятию жизни.
На мой взгляд, всякий оптимизм в этом вопросе должен быть взвешенным и осторожным. Многие заключенные, начиная посещать храм, уже отбывая наказание в зонах, и даже участвуя в жизни местных тюремных общин, оказавшись на свободе, не могут справиться с теми искушениями, которые подстерегают их на воле, и вновь соскальзывают на путь преступной жизни. Несомненно одно — присутствие в местах лишения свободы Православной Церкви и священнослужителей смягчает напряженную обстановку, которая так характерна для пенитенциарных учреждений, помогает оступившимся встать на путь покаяния и исправления своей жизни.

— Особенности религиозности заключенных? Насколько трудно им быть православными среди сокамерников? Не является ли их открытое воцерковление в таких условиях исповедничеством?
— Для лагерей и тюрем характерна строгая соподчиненность, взаимная зависимость находящихся в условиях общежития по неволи. Кроме того, моральный кодекс заключенного далек от Евангельских представлений. Как известно, основная установка отношения к окружающему характеризуется известной среди заключенных фразой: «не верь, не бойся, не проси». Что означает: надейся только на самого себя. Всякое проявление добра подчас расценивается просто как слабость. Характерна настороженность и недоверчивость. Вместе с тем находящимся в заключении свойственно обостренное мистическое чувство восприятия жизни. Поэтому заключенные чаще всего уважительно и терпимо относятся к проявлениям религиозной активности своих сокамерников. И все же всем, кто хочет встать на путь последовательной христианской жизни требуется крепкая вера, большое мужество и решимость.

— Планируете ли вы привлекать к деятельности комиссии московские приходы?
— Московские приходы уже активно участвуют в тюремном служении. Как я уже сказал, в прошлом году по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия проводился «День милосердия и сострадания ко всем во узах и темницах находящимся». В этот день Святейший обратился с Первосвятительским посланием к московской пастве, призывая деятельно участвовать в попечении о всех находящихся в заключении. В этот день по призыву Патриарха во всех московских храмах был произведен сбор пожертвований, и многие приходы откликнулись и перечислили деньги на наш расчетный счет. Эти средства теперь мы используем на решение задач, которые ставит перед нами миссионерская работа в тюрьмах. Кроме того, многие московские приходы активно участвуют в катехизаторской переписке с заключенными, отправляют бандероли, и даже совершают миссионерские поездки к своим подопечным. Действенным видом церковной проповеди становится дистанционное обучение основам веры, которое становится возможным как на базе воскресной школы прихода, так и при участии Высших учебных церковных заведений: Московской духовной академии и Свято-Тихоновского гуманитарного университета, которые разработали свои программы по различным церковным дисциплинам и продолжают участвовать в этой работе.

— Одно время с проповедью в тюрьмы активно шли сектанты. Актуальна ли эта проблема сегодня?
— В настоящее время сектанты не имеют массового доступа в московские тюрьмы для проповеди среди заключенных. Несколько лет в следственных изоляторах столицы активно действовала протестантская организация «Духовная свобода». Нельзя сказать, чтобы их работа имела широкий успех, но те административные нарушения правил поведения на режимной территории, которые они допускали в своей работе, побудили около двух лет назад руководство уголовно-исполнительной системы в Москве отказать им в возможности заниматься миссионерской проповедью среди подследственных.

— Могут ли православные помочь этим людям войти в общество после освобождения? Делает ли что-то для этого комиссия?
— Я думаю, что здесь во многом могут помочь приходы и особенно монастыри. Не единичны случаи, когда человека, вышедшего из тюрьмы, никто не берет на работу, он никому не нужен, от него отказываются родственники. Но его берут трудником в монастыре. Одевают, кормят. У него есть время адаптироваться к жизни на воле, восстановить документы, подыскать работу. Что же касается специальных реабилитационных центров, то опыт такой работы имеется в Санкт-Петербургской епархии. В Москве такого центра пока нет, хотя работать в этом направлении нужно, и мы займемся этой проблемой.

— Планирует ли комиссия проводить катехизацию персонала? Как большинство работников этих учреждений относится к Церкви и к приходу священнослужителей в тюрьмы?
— В целом руководство изоляторов и персонал благожелательно относится к присутствию Церкви. Та настороженность, с которой они вначале встретили нас, рассеивается. Когда они видят неравнодушие, искренность и бескорыстность, это побуждает и их самих к честному и профессиональному выполнению своего долга. Даже простое присутствие священника смягчает отношение к заключенным. Кроме того, и руководство отмечает то положительное влияние, которое оказывает Церковь на общий климат человеческих отношений в пенитенциарных учреждениях. Что же касается катехизации, то здесь она должна начинаться с простого человеческого внимания к нуждам служащих в этой системе. К сожалению, их материальная обеспеченность, условия быта и проживания таковы, что в московских пенитенциарных учреждениях существует постоянная неукомплектованность и текучка кадров. Нет желающих за такую зарплату находиться в постоянных стрессовых ситуациях и подвергать свою жизнь опасности. Чаще всего в московских тюрьмах работают иногородние, которые надеются получить здесь жилье или как-то закрепиться в Москве. Церковь не может разрешить эти проблемы, но она может привлекать к ним общественное внимание. Кроме того, мы можем обогатить досуг служащих паломническими поездками по святым местам, проведением концертов духовной музыки и организацией рождественских елок для их детей. Все это только проекты; как они смогут быть осуществлены – покажет время.

— Что самое трудное в тюремном священническом служении?
— Этот вопрос скорее должен быть задан священнику, который регулярно посещает заключенных. Я думаю, что пастырю в тюрьме, как и приходскому священнику, больнее всего видеть равнодушие и черствость человеческую, нежелание расслышать призыв к покаянию и исправлению жизни.

— Как происходит исповедь в СИЗО?
— Заключенные в тюрьмах находятся под следствием, их участь еще не решена. Поэтому они часто недоверчиво относятся к священнику и не спешат откровенничать на исповеди. Я бы советовал и священнику, проводящему Таинство Покаяния в специфических условиях следственных изоляторов, не расспрашивать в деталях об обстоятельствах совершенных преступлений, а ограничиться общими исповедальными формулировками, употребляемыми в чинопоследованиях исповеди.

— Многие священники неохотно идут в места лишения свободы и другие социальные учреждения. Можно ли отправлять туда в приказном порядке для пастырского окормления заключенных?
— Я уверен, что подлинные семена веры и христианской жизни в души заключенных может посеять только искренний пастырь, переступивший порог тюрьмы не по принуждению, а по влечению сердца.

Интервью подготовил Леонид ВИНОГРАДОВ

Посетите сайт епархиальной комиссии по социальной деятельности в местах лишения свободы города Москвы

Почему нужно посещать заключенных в тюрьмах?

Отвечает Иеромонах Иов (Гумеров) :

По слову апостола Павла, «Христос за всех умер» (2 Кор. 5: 15). Любовь Его не знает границ и разделений. Поэтому и все христиане должны иметь любовь в образ этой совершенной Божественной любви, не различая ни бедных, ни богатых, ни простых, ни знатных. Она простирается на свободных и на страждущих в плену, узах, в заключении. Все они, независимо от того, совершили ли преступление или стали жертвой произвола, нуждаются в духовной помощи и сострадании. Господь Иисус Христос, когда придет, чтобы судить всех людей, по правую руку поставит тех, кто явил в своей жизни деятельную христианскую любовь. Он скажет им: «Наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25: 34-36). Господь продолжает сострадать со всеми скорбящими. Проявляя любовь к любому несчастному и страждущему, мы проявляем любовь к Иисусу Христу.

Процедура выявления виновных в реализации определенных преступных деяний занимает длительный промежуток времени, в течение которого подследственный субъект должен находиться в поле зрения правоохранительных органов. Гарантировать неизменное местоположение подозреваемого или обвиняемого на свободе достаточно затруднительно и требует наблюдения за его жизнедеятельностью, так как без этого высока вероятность побега и ухода виновного лица от ответственности.

Чтобы гарантировать воздаяние всем виновным, необходимо исключить возможность их сокрытия от суда, путем изоляции потенциального виновника правонарушения в охраняемом периметре, исключающем коммуникации с внешним миром.

Что такое СИЗО?

Следственный изолятор (далее – СИЗО) уголовно-исполнительной системы (УФСИН) России является местом претворения в жизнь меры пресечения в виде заключения под стражу на период выполнения следственных процедур и дознания, а также в течение судебного разбирательства, то есть вплоть до вынесения судебного решения. Лишение подследственного возможности общаться с привычным кругом знакомых и взаимодействовать с внешним миром позволяет объективно расследовать обстоятельства происшедшего преступления, ввиду отсутствия влияния на обстоятельства заинтересованного в их сокрытии или искажении субъекта.

Изолятор являет собой заведение тюремного типа, предназначенное исключительно для содержания взаперти потенциальных преступников, психологический облик которых не допускает возможности их оставления на свободе.

Понятие и отличия от других мест лишения свободы

СИЗО является пенитенциарным заведением с одним из наиболее строгих режимов пребывания, так как практически исключено любое разнообразие в повседневной рутине тюремного содержания, в том числе не предусмотрены:

• трудовая повинность, позволяющая отвлечься от повседневного быта;
• учебный процесс, за исключением подростков, которым по разрешению следователя может быть разрешено обучение;
• социальная жизнь, в том числе самодеятельность или участие в решении хозяйственно-бытовых вопросов;
• реализация потребностей в ритуалах проповедуемой религии в организованной форме;
• занятие спортом или физической культурой.

Основную массу времени, если нет потребности в выезде на следственные мероприятия, сидельцы следственного изолятора проводят в камере, сидя на нарах, так как лежание в интервале с 6 до 22 часов запрещено правилами содержания.

Столь значимые отличия обуславливаются основными целями, которые ставятся перед СИЗО, а именно:

• исключить возможность побега подозреваемого и уход его от ответственности;
• изолировать преступника от или круга общения, воспрепятствовав искажению обстоятельств происшедшего;
• оказать давление на подследственного, дабы склонить его к признанию и сотрудничеству со следствием.

Сопоставляя прочие пенитенциарные учреждения с условиями пребывания в СИЗО, можно сравнить его с , где содержатся особо опасные рецидивисты и приговоренные к пожизненной изоляции.

Виды следственных изоляторов

Условия пребывания в следственном изоляторе должны различаться для разнополых и разновозрастных арестантов, по степени комфортности различаются:

• мужские и женские камеры;
• взрослых и подростков;
• общие и медицинские блоки, предназначенные для сидельцев со слабым здоровьем.

Подобное сочетание условий может достигаться в пределах одного следственного изолятора, являющегося комбинированным, или за счет градации нескольких СИЗО, исходя из категорий арестантов, где наиболее благоустроенные учреждения отводятся для содержания и , а менее привлекательные – для мужчин. Давайте поговорим далее о том, как засчитывается пребывание в СИЗО.

Особенности содержания

Определяются тяжестью вменяемого нарушения законных требований и запретов, находясь в зависимости от потребностей следствия, исходя из которых допускается продление интервала изоляции вплоть до полутора лет. Количество изоляторов по России не покрывает имеющейся совокупной потребности, поэтому нормируемый на уровне 4 м 2 показатель площади на каждого сидельца зачастую не соблюдается, составляя на практике около 2,5 м 2 . Минимальное жизнеобеспечение в камерах СИЗО предусматривается, что выражается в количестве спальных и посадочных мест, которые должны соответствовать числу арестантов.

Назвать пребывание в следственном изоляторе комфортным нельзя, причем это делается во многом намеренно, так как тяготы и лишения должны спровоцировать преступника на признание и сотрудничество, из элементарного желания повышения уровня удобств, пусть даже за счет отправки по этапу. О том, как написать и можно ли передать письмо в СИЗО, как происходит его отправка, а также о том, кому разрешены и как получить свидание в СИЗО до суда, про правила их предоставления, расскажет следующий раздел.

Передачи, встречи и письма

Ограничения свобод арестантов в СИЗО не заканчиваются на необходимости постоянного пребывания в камере с ежедневными полуторачасовыми прогулками, помимо этого режим предусматривает:

1. Ограниченный перечень продуктов и вещей, допустимых к , и доскональный их досмотр при приемке. Все передаваемые продукты подвергаются проверке на контрабанду, в том числе:
   • сигареты ломаются пополам;
   • хлеб, сало и тому подобные продукты режутся на более мелкие ломти;
   • запечатанные упаковки вскрываются, а специи изымаются;
   • весовые сыпучие продукты подлежат пересыпке;
   • консервы в банках подлежат вскрытию и перекладыванию в пластиковую тару или полиэтиленовый пакет;
   • конфеты должны быть извлечены из оберток;
   • жидкие и текучие продукты подлежат досмотру, если они прозрачны, и переливанию, при невозможности визуального контроля содержимого.
2. Число ежемесячных свиданий ограничено двумя, а, чтобы получить его потребно разрешение следователя или работника органа правосудия, на стадии расследования и судебного разбирательства соответственно. Получить такое разрешение бывает проблематично, так как многие сотрудники правоохранительных органов считают их допустимым рычагом воздействия на арестантов, позволяющим склонить их к сотрудничеству или даче признательных показаний. Образец заявления на краткосрочное свидание в СИЗО вы найдете в специальном материала у нас на сайте.
3. можно слать без ограничений, но все они подвергаются цензуре и, если содержание покажется цензору подозрительным или содержащим зашифрованное послание, оно может быть передано следователю. Впрочем, следователю становится известным содержание всех почтовых отправлений в адрес сидельцев, поэтому недальновидное упоминание каких-либо обстоятельств их личной жизни может повлиять на ход следствия и возможность доказательства вины.

При этом разрешается. Про организацию свидания с адвокатом, особенности посещения им подозреваемого в СИЗО рассмотрены ниже.

Посещение подозреваемого адвокатом

Учитывая ограничения, накладываемые режимом содержания в СИЗО на возможность свиданий, посещения следственного изолятора адвокатом зачастую являются единственным доступным арестанту способом общения с внешним миром. Количество посещений и продолжительность пребывания защитника в СИЗО не ограничены, требуется лишь предъявление копии ордера на посещение СИЗО и удостоверения адвоката или судебного решения о назначении защитником.

Функциями адвоката при посещениях изолятора становятся:

• информирование сидельца о ходе следствия или разбирательства в суде, а также доставке вестей от близких и родных;
• консультирование по правовым вопросам, в частности процессуальным тонкостям содержания в СИЗО и при взаимодействии со следователем или дознавателем;
• согласование позиции поведения и показаний с соучастниками и сообщниками, посредством общения с их защитниками;
• снабжение заключенного сигаретами и доставка писем без цензуры, под видом ознакомления с материалами дела;
• передача звуковых и видео обращений от родных и близких и ответная запись посланий, так как адвокатам разрешено использование подобной техникой.

Адвокат может быть нанят подследственным или предоставлен на безвозмездной основе, что влияет на его лояльность и услуги, которые он будет готов оказать арестанту в рамках взаимодействия с внешним миром. Передача запрещенных предметов и вещей, например, наркотиков, денег или средств коммуникации, адвокатами не практикуется, так как это станет основанием для запрета на посещения.

Свидания арестанта и его защитника проводятся в обособленном помещении, которое может находиться под визуальным наблюдением надзирателя, но не должно прослушиваться, так как при этом нарушается тайна общения адвоката с клиентом. Именно в силу последнего обстоятельства адвокат является наиболее надежным способом передачи заключенному информации, которая в противном случае может до него не дойти или подвергнуться искажению.

Являясь зачастую единственным человеком из внешнего мира, с которым общается арестант, способным его поддержать и ободрить, адвокат выполняет еще одну значимую функцию – психологической помощи, помогая не сломаться и отстоять свою невиновность, не поддавшись на уловки следствия.